Арканы судьбы стянули плечи и стан юноши, в чьем взгляде читалась ярость и обреченность. Ему хватало сил, чтоб порвать и сбросить один, даже два, но виток за витком стягивали его – сильнейшие ловчие судий были брошены на поимку юной силы.
– Волею Мира, – трубный глас судьи пронизал порстранство, – волею судий и равновесия твоя судьба определана в мир Н. для выполнения величайшей…
Тихий, но твердый голос юноши произнес

– Власть последней воли.
Судии поперхнулись. Юноша знал Закон. Но Власть последней воли те, что знали про него, использовать пытались одинаково, и одинаково проваливали попытку освободиться от арканов.
Они пытались умереть, порогом смерти отделив себя от перекраивания судеб и исполнения воли судей.
Посему судьи не слишком боялись знания закона.
Судья медленно произнес.
– И какова же твоя последняя воля, отдающий судьбу.
Юноша вскинул голову, взглянув в утреннее чистое небо.
– Я хочу еще раз ощутить полет.
Смех был ему ответом.
– Пусть будет так, – впрочем, ответили судьи, и арканы сделались невидимыми и неощутимыми. Но никуда не делись.
– Но знай, в тот миг, как твои крылья коснутся облаков, или земли, или же ты вылетишь за пределы этой долины, волею нашей твоя новая судьба настигнет тебя, и ты забудешь про полет до конца вечности.
Он кивнул. Конечно, подумали судьи, он попытается разбиться, или ускользнуть… но как ускользнешь от арканов, одним прикосновением навязывающих новую судьбы.
Юноша легко оттолкнулся от земли, и рассветное солнце осветило перламутровые крылья, распахнувшиеся за его спиной. Молодой дракон стремительно взлетал выше и выше, стрелой рассекая небо.
Это было красиво, но судьи и ловчие не знали, что такое красота. Они видели лишь силу, необузданную, чуждую им силу мироздания. И они были способны обуздать ее.
Дракон развернулся, едва не коснувшись облаков крылами, и стал падать вниз. Он ввинчивался в воздух, и жар трения превратил его в падающую звезду. Разобьется? Тем самым обрекая себя на новую бескрылую судьбу? Судьям было все равно. Он не сможет летать вечно, как только солнце взойдет выше, арканы вернут его на землю последним рывком.
Ликующий вопль внезапно разорвал пространство. Из открытой пасти дракона вырывалось пламя, светло-лазурное, как небо, ослепительно-чистое, как свет звезды. Он ворвался в это пламя, он падал и горел в нем, не умолкая и не прекращая выдыхать светлую смерть.
Судьи сжали кулаки.
На землю падал снег.
Горячий белый снег.
Пепел.
Пепел арканов.
Потому что от силы и плоти плененного дракона в этом мире не осталось даже пепла.

Все учесть невозможно.

На далекой земле, под последними лучами закатного лазурного солнца, новорожденное дитя открыло изумрудные глаза и улыбнулось яркой звезде, падающей над окоемом.
– Это к великой судьбе, – произнесла счастливая мать, укрывая его от прохлады вечера.